Урфин Джюс и его деревянные солдаты - Страница 32

Спутники Чарли почувствовали себя не очень уютно. Даже Смелому Льву стало не по себе, Тотошка с визгом полез под львиное брюхо, а Кагги-Карр зажмурила глаза.

– Подождите, – ухмыльнулся моряк, – то ли еще будет, клянусь всеми колдунами и ведьмами!

Вечерело. Мрак быстро спустился на землю, и вдруг нарисованная морда чудовища начала светиться, и чем темнее становилось вокруг, тем ярче она светилась. Казалось, глаза зверя мечут искры, пасть извергает потоки пламени, по гриве и рогам перебегает огонь.

– Дядя Чарли, что это? – в испуге спросила Элли, прячась за спину моряка.

– Не бойся, Элли. Все очень просто. Краска содержит фосфор, а он светится в темноте.

Элли успокоилась, но Лев, Тотошка и Кагги-Карр ничего не поняли, и голова зверя по-прежнему казалась им таинственной и страшной.

– Я думаю, эти картинки защитят нас от саблезубых тигров, – сказал Чарли. – Однако пора и в путь.

Моряк достал из рюкзака две трубы из гибкой коры и протянул одну из них Элли.

– Когда войдем в Тигровый лес, дуй что есть силы!

Чарли Блек шел впереди, Элли – сзади, они держали шесты правыми руками, и полотнище двигалось так, что одна звериная морда смотрела направо, другая – налево. Трубы в левых руках Чарли и Элли пронзительно дудели. Рев их напоминал и вой шакала, и хохот гиены, и мычание буйвола, и голоса всяких иных лесных зверей. К этим устрашающим звукам Лев присоединил свой могучий рык, а ворона пронзительно каркала. Тотошка визжал.

Маленькая компания производила такой дьявольский шум, а огромные звериные морды, словно испускавшие искры, выглядели так зловеще, что саблезубые тигры, лежавшие в зарослях по краям дороги в ожидании добычи, задрожали от ужаса и, поджав хвосты, убрались подальше в лесную чащу.

Ночной поход окончился благополучно, и утром все вышли на берег большой и быстрой реки, где когда-то застрял на шесте Страшила. Здесь утомленные путники наскоро поели и, даже не разбивая палатки, улеглись спать.

Новые тревоги

Компания спала очень долго и проснулась только после полудня. Надо было переправляться. Так как Лев весил намного больше, чем Чарли, Элли и Тотошка, вместе взятые, то моряк окружил надувной плот четырьмя толстыми сухими бревнами, и переправа закончилась благополучно.

Пока Чарли Блек разбирал плот и просушивал полотнище, девочка осматривалась по сторонам.

Знакомые места!

Внизу по берегу краснело коварное маковое поле, едва не усыпившее насмерть ее, Льва и Тотошку.

Элли улыбнулась, когда вспомнила, как старались мыши, спасая Льва, и дотронулась до свистка, висевшего у нее на груди.

«Интересно, сохранил ли свисток свою силу и вызовет ли снова королеву-мышь?» – думала Элли.

Переправа через реку совершилась после обеда, и путники долго совещались, стоит ли сразу идти вперед или остаться здесь до ночи. В конце концов решили дождаться вечера, потому что, хотя деревянные солдаты видят в темноте так же хорошо, как и при свете, все же благоразумнее пробираться по ночам, и не по большой дороге, а стороной. Пока остальные отдыхали в густой роще на берегу реки, Кагги-Карр отправилась на разведку. Она летала долго, вернулась усталая, но довольная. На десять миль вперед ни на дороге, ни на фермах она не увидела ни одного деревянного солдата, значит, эту ночь можно будет идти спокойно по дороге, вымощенной желтым кирпичом.

Моряк, знакомый с военными хитростями, полагал, что коварный Урфин Джюс, оставив страну без надзора днем, может выслать дозоры как раз ночью. Поэтому, когда путники, собрав свои немногочисленные пожитки, тронулись в путь, Чарли отправил вперед Льва. Ведь Лев был ночным зверем и прекрасно видел в темноте.

Лев бесшумно крался на своих бархатных лапах, втянув когти в подушечки, и зорко глядел вперед и по сторонам. За ним семенил Тотошка, чутко принюхиваясь к ночным запахам.

Кагги-Карр сидела на плече у моряка, и скоро ее охватил неодолимый сон. Элли пришлось взять ворону на руки. Скоро и девочке захотелось спать, но она крепилась и шагала, держась за руку Чарли.

Так прошли несколько миль, и вдруг Лев остановился, а Тотошка присел на задние лапы и повернул мордочку назад.

– Я чую запах краски и дерева, – прошептал он.

Сон у Элли мгновенно прошел, и она испуганно прижалась к дяде Чарли.

Надо было выяснить, много ли деревянных солдат впереди. Если их не больше двух-трех, можно драться, а если целый взвод – надо отступать.

Тотошка, прижимаясь к земле и почти сливаясь с ней своей черной шерсткой, пополз вперед. Он вернулся через несколько минут.

– Там двое солдат, – сказал он. – И еще какой-то третий, и похожий и не похожий на них. Он тоже деревянный, только тоньше, ноги у него длинные и кривые, а руки похожи на паучьи лапы…

– Фу! – с отвращением прошептала Элли.

Тотошка продолжал свой рассказ:

– Глаза у него зеленые, а уши громадные, с раструбами. Слышит, я думаю, лучше кошки. На что я тихо двигался, и то он сразу насторожился. Потом он отвернулся, а я ползком-ползком да назад!

Кагги-Карр сказала, что это мог быть только полицейский.

Чарли задумался.

– Плохо дело, – сказал он. – С дураками солдатами ничего не стоит справиться, но полицейского нам не поймать. Он убежит, поднимет тревогу, и тогда нам несдобровать.

К счастью, поблизости были заросли высокого, но очень густого колючего кустарника. Изрядно поцарапавшись, оставив на колючках клочки одежды и шерсти, компания пробралась внутрь. Чарли пилкой срезал несколько кустиков, освободил место для палатки, и скоро моряк и Элли крепко спали под охраной Льва и Тотошки.